НОЧНОЙ ВИЗИТ
Несмотря на то, что было уже за полночь, под самой крышей дома светилось маленькое чердачное окно. Похоже, это была единственная комната в доме, обитатель которой еще бодрствовал.
Человек в длинном темно-сером пальто еще раз взглянул на небольшой листок бумаги, на котором был нацарапан адрес, потом сверился с надписью на проржавевшей табличке, висевшей на стене дома. И название улицы, и номер дома совпадали. Соответствовали и другие ориентиры – напротив дома находилась лавка зеленщика с массивным замком на двери, рядом с парадным высилась афишная тумба, с трепещущими на ветру обрывками афиш, напечатанных на рыхлой серой бумаге. Значит, ему сюда…
Перешагнув лужу нечистот, человек отворил тяжелую скрипучую дверь. В парадном царила почти полная темнота – лишь со второго этажа пробивался тоненький луч света от висевшей на стене керосиновой лампы, фитиль которой был почти полностью прикручен. Пахло здесь чем угодно – прокисшей капустой, помоями, скверным пойлом, кошками, застарелым потом – но только не чистотой. Наверняка еще и крыс прорва… Из-за двери слева раздавался могучий храп.
Боясь оступиться и сдерживая дыхание (проклятье, какая вонь!), человек осторожно зашагал вверх по отчаянно скрипящей лестнице. Ну, вот, наконец, и чердак.
Из-под двери пробивалась полоска света. Человек несколько раз постучал по филенке костяшками согнутых пальцев.
За дверью послышалось «Scheisse!», а потом раздались шаги. Дверь отворилась. На пороге стоял черноволосый человек среднего роста в штанах от солдатской униформы, и рубашке с закатанными выше локтей рукавами. И рубашка, и штаны были застиранными и аккуратно заштопанными в некоторых местах: было видно, что их хозяин – человек неприхотливый и опрятный, привыкший довольствоваться малым.
- Что вам угодно? – поинтересовался он. Во взгляде читалось недоумение и некоторая настороженность – вполне оправданные чувства для человека, на пороге которого в полночь появляется незнакомец. – Если вы от хозяина дома, то я уже внес плату – вчера, за месяц вперед… Впрочем, нет, вы явно не от хозяина. Вряд ли этот скупердяй доверит кому-то собирать его деньги…
- Да, я не имею к хозяину дома никакого отношения, - сказал ночной гость. – И я здесь вовсе не затем, чтобы собирать с вас деньги. Скорее наоборот. Если, конечно, я пришел по верному адресу, и вы именно тот, кого я ищу.
- Неужели? – недоверчиво прищурился обитатель чердака. – И кого же вы ищете? И, в конце концов, кто же вы такой?
- Меня зовут Карл, - сказал ночной гость. – Карл Нойман. А ваша фамилия – Шикльгрубер?
- Похоже, вы все же не ошиблись, - сказал обитатель чердака, и шагнул в сторону, пошире отворяя дверь. – Ну что ж, заходите. Только о притолоку не ушибитесь… Хотя, провалиться мне на этом самом месте, если я понимаю, откуда вы меня знаете.
Нойман вошел в комнату. Не дожидаясь приглашения, снял пальто, повесив его на вбитый в стену гвоздь – рядом с потертой, видавшей виды курткой, принадлежавшей хозяину комнаты. Одернул хорошо пошитый пиджак, поправил галстук, пришпиленный булавкой с крупной жемчужиной в головке.
Комната была обставлена чрезвычайно скромно – узкая, по-солдатски застеленная койка у стены, этажерка с десятком книг в потрепанных переплетах, стол и стул. Все.
В углу стола расположилась керосиновая лампа, теплые отсветы которой Нойман видел с улицы. Все остальное пространство стола занимали большие листы бумаги, на которых виднелись четкие линии схем. Рядом лежала готовальня, линейки, несколько тонко очиненных карандашей, чертежные перья, стояла баночка с тушью. На подоконнике примостилась бутылка молока, и завернутая в бумагу краюха хлеба – по всей видимости, поздний ужин, либо завтрак обитателя комнаты.
- Я, по всей видимости, оторвал вас от работы, - сказал Нойман. – Вы чертежник?
- Вроде того, - пожал плечами Шикльгрубер. – Это, в некоторой степени, вынужденное занятие. Скажем так – эта работа дает мне кусок хлеба и возможность не умереть с голоду. А это уже немало в наше-то время… Но, думаю, вы пришли сюда в полночь не для того, чтобы поговорить о моих чертежах?
- Конечно, нет, - ответил гость. – Не беспокойтесь, я не задержу вас надолго. Меня интересует вот что – насколько я знаю, у вас есть живописные работы?
В глазах обитателя комнаты зажегся огонек интереса.
- А откуда вам это известно?
- Это не имеет значения, - махнул рукой Нойман. – Вы не могли бы мне их показать?
- Вы ценитель? Коллекционер?
- Можно сказать и так, - скупо улыбнулся Нойман.
Шикльгрубер закусил губу. Скрестив руки на груди, он покачался, несколько раз перекатившись с пяток на носки.
- Хорошо, - наконец решился он.
Наклонившись, он вынул из-под кровати несколько тубусов, из которых извлек перетянутые широкими лентами холсты. Нойман заметил, что пальцы художника чуть-чуть дрожат – и вовсе не оттого, что им приходилось распутывать неподатливые узлы. Через пару минут Шикльгрубер развернул все холсты, разложив их на кровати. Преувеличенно равнодушным тоном сказал:
- Смотрите.
Но пальцы все же дрожали. Чуть-чуть, едва заметно.
Нойман подошел поближе, перед этим до упора выкрутив фитиль лампы. В комнате стало немного светлее.
В стопке было около двух дюжин холстов. Преобладали пейзажи – закат на реке, лесная опушка с пересекающим ее тележным следом, тающая в ночи деревенька… Было несколько натюрмортов, пара портретов мужчин с волевыми, решительными лицами… Последнее полотно заинтересовало Ноймана больше других. В нижнем правом углу, чуть выше подписи автора, виднелось написанное мелкими буквами название – «Вечер на Ипре». Ноймана передернуло. Покосившиеся колья с витками колючей проволоки, перепаханная взрывами земля, пулеметный ствол, направленный в низкое серое небо, кровавая полоса заката на горизонте – и множество тел в мышастого цвета шинелях. Трупы. А посреди поля, усеянного телами, на бруствере окопа сидел человек с опущенной головой.
- И? – сказал художник, когда Нойман отстранился от холстов.
Нойман глубоко вздохнул.
- Что вы скажете, если я предложу вам продать несколько работ?
Художник потер лоб ладонью.
- Да-а… Значит, вот оно как бывает. Ждешь-ждешь, что кто-то обратит внимание, а когда кто-нибудь заинтересуется, понимаешь, что к этому не был готов…
Он снова потер лоб. Потом поднял взгляд на Ноймана.
- Что ж, думаю, я не буду возражать.
Нойман медленно перебрал холсты. Потом отложил в сторону четыре полотна. Подумав, указал на «Вечер на Ипре».
- А это, наверное, не продается?
- Нет, - быстро ответил Шикльгрубер. – Это… нет, не продается.
- Жаль, - совершенно искренне сказал Нойман. – Эта вещь мне больше всех понравилась. От нее веет чем-то… настоящим. Да, настоящим.
Художник стиснул зубы. Потом сиплым голосом сказал:
- Наверное, так и должно быть. Я там был…
Нойман только кивнул.
- Понимаю… Должно быть, это было страшно.
Художник ничего не сказал, только крепче стиснул зубы.
- Да, насчет оплаты, - перевел разговор на другую тему Нойман. Он вытащил из внутреннего кармана пиджака толстый бумажник, а из него – внушительную пачку двадцатифунтовых банкнотов. – Конечно, я мог бы расплатиться и марками, но, думаю, лучше выбрать валюту понадежнее…
Шикльгрубер против воли усмехнулся.
- Да уж… Инфляция и в самом деле страшнее день ото дня. Но вам не кажется, что это чересчур много за несколько картин никому неизвестного художника?
Нойман пожал плечами.
- Жизнь покажет. Вдруг вы прославитесь, и ваши картины будут стоить намного дороже? Тогда вы еще будете думать, что продешевили…
Художник вздохнул.
- Ну что ж. Не пристало отказываться, когда тебе дают деньги.
Он свернул отобранные Нойманом холсты в трубку, перевязал их лентой, и опустил в тубус. Потом протянул тубус новому обладателю картин.
Нойман, тем временем уже облачившийся в пальто, осторожно принял холсты. Потом, словно что-то вспомнив, снова сунул руку во внутренний карман, и вынул сложенный вчетверо листок бумаги.
- Я знаю, что вы пытались поступить на учебу…
- Да, - художник странно улыбнулся, - в Венскую Академию изобразительных искусств. Но мою кандидатуру, скажем так
Отзывов нет Добавить отзыв
Добавлено: 04.04.2008 15:31:00
Относится к теме: Фантастическая
Относится к жанру: Рассказ
|
|
 |
Темы
