АРНОЛЬД
Идёт снег.
Белый и красивый.
И мне очень холодно, и я никак не могу согреться, и мои ладошки звенят, как две потерявшиеся льдинки, и трудно разобрать – это холод снега или моя температура, медленно ползущая к абсолютному нулю…
Но я не сдаюсь – я пишу.
Я должен успеть.
Мои воспоминания бродят по каменной келье, присаживаются на кровать, топчутся на подоконнике, своим тихим дыханием ненадолго согревают меня, а потом лёгким облаком уплывают безвозвратно через окно. Я не сержусь – пусть улетают! Облаков хватит всем.
С последним облаком уплыву и я.
* * *
Я пишу свои воспоминания в каменной келье буддистского монастыря, расположенного высоко в горах, в неизвестной мне стране. Читать и писать меня научил монах этого монастыря. Он увидел во мне родственную душу, и каждый день терпеливо обучал меня сложным палочкам и закорючкам, которые он называл иероглифами. Мы ели рис из одной миски. Из одной чашки мы пили зеленый чай. Мы спали на одной жёсткой кровати. Я ходил с ним на занятия по медитации и боевым искусствам. Мы собирали с ним брюкву и поливали огород… Мы всё делали вместе. Но мы никогда не разговаривали. Я не мог говорить. Потому что я … Мышь. Да-да, я – серый Мышь с длинным тоненьким хвостом и неотразимыми глазками-бусинками. И твердый сыр, особенно Чеддер, я люблю больше, чем рис с водой. Но судьбу не выбирают. Или выбирают всё равно то, что имеют. Я уже девятый раз возвращаюсь на эту землю Мышью. Там, наверху, в распределительном Центре собрались большие любители и поклонники мышей. Их решения не обсуждаются. У меня нет права спрашивать «Почему? За что?». Точнее – я могу спрашивать, но ответом будет тишина.
Помню, когда я в шестой раз попал на комиссию по распределению «Куда дальше?», я попробовал задать вопрос:
– Почему я опять буду мышью?
– Разве ты не знаешь? Тот, кто не любит кошек, в следующей жизни будет мышкой?! – громко захохотал Директор комиссии – большой лысый Удав Лялют в очках с черепашьей оправой и с длинными усами в метр длиной.
Я стоял, как оплёванный, хотя знал – удавы не умеют плеваться. Я ждал душевного разговора, споров, выяснений, но никак не насмешки над собой.
– Ну, хорошо-хорошо, – вмешался в разговор Удод Флизирапль. – Вам не нравится шестой раз подряд быть мышью, Вы обижаетесь, что с Вами не так разговаривают. А кем бы Вы хотели быть?
Я даже растерялся.
Я собирался объяснять, доказывать, как трудно быть Мышью, какая несправедливость посылать меня в жизнь маленьким мелким вредителем-грызуном, потому что я хочу приносить пользу миру, в котором живу! Я хочу быть полезен обществу! ...
Но я даже не подумал, а КЕМ БЫ Я ХОТЕЛ БЫТЬ!? Все мысли ушли на борьбу с самим собой.
– Ну, вот видите, – перехватил мои размышления Флизирапль. – Лялют прав! Вам опять нужно в Мыши! И выбор, как мне видится, всё-таки за Вами, мой Серый Друг! И больше того – Вы его уже сделали. Идите, дружок, идите! В жизни всегда есть место подвигу, даже если Вы – всего лишь маленький грызун.
Остальные члены комиссии молчали – кто разглядывал узор на морозном стекле, кто спутывал-распутывал дождевые нити, кто просто тихо дремал.
Да и что было говорить?!
Только одна маленькая девочка-стажёр сжалилась надо мной и предложила возможные варианты моего дальнейшего бытия. Для меня они были невозможные:
– Морская свинка.
– Хомячок.
– Землеройка.
Я выбрал Мышь. Опять, опять я буду Мышь.
* * *
Я попал в зажиточную мышиную семью, проживавшую в подвале городской церкви. Не знаю, когда и где появились слова «беден, как церковная мышь», но они не про нашу церковь. Днем и ночью, летом и зимой, осенью и весной Батюшка и Матушка молились за Благо и Процветание ортодоксальных мирян. В любое время суток они хранили и оберегали свою паству от инакомыслия и конкурентов.
Ежедневно по утрам Батюшка работал по «отпуску грехов». Грешники подробно рассказывали о своих неблаговидных делах и просили Батюшку снять «камни с души», которые мешают жить и грешить дальше.
– Прощаю грехи твои, дитя моё! – Бархатным баритоном сочувственно пропевал Батюшка рецепт от всех тревог. – Прочтёшь на ночь молитву «Ежи еси на небеси» десять раз.
Я никак не мог понять:
– Зачем грешникам читать про ёжиков?
– Почему ежи забрались на небеса?
– Почему после десятого прочтения душа очистится, потеряет камни, и может снова заниматься сбором камней для грехов?
Может быть, ёжики – это какое-то святое существо, притворяющееся ёжиком? Ну да, когда он взъерошивает иголки, вокруг головы у него образуется игольчатый круг. И глаза у ёжика полны мыслей. И вид одухотворённый, когда он пыхтит.
Как-то раз мы с моими братьями забежали в комнату, где очередной «грешник» исповедовался Батюшке.
– Святой отец! Я натворил ужасных дел. Я засыпал канализационные стоки на нашей улице. Я хотел, чтобы она позвала меня заняться ремонтом. Я не могу жить без неё! А она… Она сказала, что теперь будет верна мужу. Какой я несчастный! Как мне жить дальше?
– Сын мой! Грех твой велик, но не бесконечен. Пятнадцать раз прочтёшь молитву «Ежи еси на небеси», – наставлял Батюшка.
– Мама, папа! – бежали мы к своим родителям и пищали свои вопросы. – Что делают ёжики на небе? Почему они не живут в лесу?
– Какая вам разница – кто и где живёт?! – Крикливо-раздражённо отвечали родители. – Главное – у нас есть тёплая постель и САЛО!
Ежедневные труды Батюшки и Матушки требовали много сил и энергии, а потому питались они хорошо и калорийно. С теми калориями и наше семейство чувствовало себя сытым и счастливым.
Но долгая сытость вызывает брожение мыслей, даже в наших мышиных мозгах. Из какой-то прошлой жизни я вспомнил про Валькирий – древнегерманских женских божеств – и позвал их. Эх! Не нужно было это делать. Девчонки они были боевые и даже симпатичные, но мусора в их головах за двадцать веков скопилось много.
– Ой, боженьки! Где это мы? – громко вопрошала Старшенькая Дева, рассматривая церковный подвал. – Кто нас вызвал в такую глушь? Тут же одни мыши!
– Нет, нет! – пищал мой младший братик, – Это здесь одни мыши. А там, наверху, и люди есть.
– Вау! Какие женщины! – прошептал мой впечатлительный старший братик, открыл рот и замер.
Замереть было от чего. В местах обитания Валькирий одежда имела символически-ненужное значение. Кожаные шортики и лиф из тонкой кольчуги кое-где прикрывали рвущиеся на свободу формы. Латунный шлем, лёгкие сандалии и длинный шёлковый плащ дополняли их образ.
– Ой! Какие миленькие серые мышки! Какие умные глазки! – восхищалась нашей мышиной семьёй Младшенькая Дева.
– Да-да! Мы как раз тащились сюда через прорву Времён, что бы ты, наша Младшенькая, поиграла с мышками! – насмешливо заметила Старшенькая. – Нет, девчонки! Пошли искать людей – мыши нам не помогут!
Божественные Девы оставили нас в подвале и выбрались на свежий воздух. Они прогулялись по весенним улицам, насобирали охапки черёмухи, привели в шок местных мужчин, и осознали, чего хотят – Свободы, Любви, Счастья.
Каждую ночь Валькирии стали прилетать на городскую площадь, устраивать митинги, маёвки, завораживать, возбуждать и смущать мысли людей, предлагая всем вместе найти Любовь и Счастье.
Представьте себе роскошный ХХЛ в дезабелье! Матушке и Батюшке в их чёрных рясах и молитвами про ёжиков трудно было соперничать. Через неделю они заметили, что «рука дающего начала скудеть» – народ оживился и стал ходить не в церковь, а на демонстрации с транспарантами «ДАЁШЬ МАТРИАРХАТ!», «РЕЛИГИЯ – ОПИУМ ДЛЯ НАРОДА», «МЫ ЗА СВОБОДНУЮ ЛЮБОВЬ!»… На площади в экстренном режиме стали возводить Дом Святых Дев Воительниц, набирать новый кабинет министров. Церковь решено было переделать под приют всех страждущих, голодных, босых и больных.
Родители изгнали меня из семьи – я был причиной их упавшего благосостояния.
– Зачем так много сала? Почему ёжики живут на небе? Как они туда попадают? Почему вы нигде не работаете? Мы устали от твоих вечных вопросов и бесконечных фантазий! – Нервно пищала мышь-мать.
– Убирайся вон, умник! Теперь у тебя не будет ни еды, ни тёплого жилья! Живи, как хочешь или как сможешь!! – грубо закончил разго
Отзывов нет Добавить отзыв
Добавлено: 02.11.2007 10:40:00
Создано: 06.2007
Относится к теме: Философская
Относится к жанру: Повесть
|
|
 |
Темы
