О ЧУДЕСНЫХ ПРЕВРАЩЕНИЯХ, ИЗМЕНЕНИЯХ И ИСЧЕЗНОВЕНИЯХ ПРИРОДЫ ВЕЩЕЙ
(вроде как пьеса; осень 1998 года)
СПЕКТАКЛЬ
Театр. Полон зал. На освещенной сцене стоит конферансье.
Конферансье:
- Один человек после длительного отсутствия вернулся домой, но квартиры своей он не узнал. Пока ключ всовывал - узнавал, пока ноги вытирал - узнавал, пока руку к выключателю тянул - тоже узнавал. А как только повернул он выключатель, осветил окружающую, так сказать, действительность, то задергало человека всего изнутри, затрясло! "Страшно?" - спрашивал он сам себя в голове и сам же себе признавался: "Да, страшно...". Но что же такое произошло с апартаментами человека? Почему, вдруг, собственное добро стало внушать ему ужас? Да все это потому, что...
На сцене решительно гаснет свет, и отключается микрофон. "Что, что?" - шелестит по залу, задние спрашивают передних, передние - тщетно вслушиваются в звуки сцены.
Когда через неопределимое время свет включается, зрители видят полную смену декораций, а также вполовину уменьшившееся количество самих зрителей. Вместо конферансье на сцене стоит женщина с банановой кожурой в левой руке.
Женщина (поспешно утерев лицо кожурой, громко):
- Вы пришли в театр! А значит вы - культурные люди! А раз вы - культурные люди - значит, вы знаете, кто главный в театре!? В театре главным является - муза! Звать ее - Мельпомена! А вы знаете, кем была Мельпомена до того, как стать музой?! Она была...
Свет снова гаснет. По залу прокатывается возмущение, затем "Кем же?", после "Что за безобразие?" и "Давайте подождем!". Проходит еще немного времени, и свет загорается, но сцена освещается неравномерно, преимущественно справа. Опять заменены декорации, а зрителей стало меньше, примерно, на две трети. Из-за кулис выходят два наголо бритых мужичка, держащие в руках боевые гранаты.
Мужички (одновременно):
- Как мы можем убедиться, остались лишь самые преданные. Ну-ну... Это (акцентируют внимание на содержимом рук) - гранаты. Мы не будем утомлять вас многословием, скажем лишь, что называются они (мужичок слева): "Ф-1", (справа): "РГД-5". (Продолжают говорить дуэтом) Ну, а чтобы привести их в действие, нужно сделать вот что...И снова гаснет свет, но вопросов "Что?" - не слышно, потому что один за другим раздаются два взрыва. Топот и крики. Свет загорается. Из-за нескольких кресел на сцену глядит восемь или девять человек. На этот раз декораций нет вообще: какая-то арматура, каркасы. Сцена освещена четырьмя настольными лампами, стоящими прямо на полу. Выходит старик-слепой и разбивает одну лампу тростью...
Старик-слепой:
- Я знаю, у вас тут театр и, по-видимому, что-то интересное представляют...
(Выдерживает небольшую паузу) ...но раз вы до сих пор не свистите, значит, идет антракт. Так подайте же мне что-нибудь на хлеб, люди добрые, и смотрите на здоровье дальше свой спектакль.
Тишина. Горят три лампы. Старик садится на край сцены и протягивает руку.
Выждав минуту, не произойдет ли еще что-нибудь интересное, зрители вереницей идут к нищему, но, не доходя до него двух-трех шагов, сворачивают и исчезают на выходе из зала.
Подождав еще минуту, старик ложится на сцену и засыпает.
Занавес
Я И ОНО
Я:
- Ывон, ывон! Добейтесь меня!
Лааштарон! Я узнаю вас завтра!
Моон, моон! Прокричим на рассвете,
Пора!
Оно:
- Да, ты упал с заглавной буквы.
Пора прийти к тебе на помощь
Твои глаза устали думать,
Твой мозг не в состоянии знать.
Я:
- Я вышел утром из постели,
Надел пальто и все вокруг
Стихи писаться не хотели,
Все начало валиться с рук
Тогда я стал разоблачаться
Стащил с себя и мир, и дом...
Не смейте надо мной смеяться -
Опять настал постели ком.
Оно:
- Вокруг да около, да мимо.
Я:
- Над миром, подчас, бушуют пиры,
Весельем землю пробуравило.
Гроссмейстер создает стиль игры
И садится переделывать правила.
Оно:
- Sic!
(тут я молчу)
Оно:
- Возможно, ты найдешь ответ, но как-то слишком бесшумно поднимаешься!
Я:
- В романах, песнях и сонетах
Я ничего не нахожу
Окрест кормлю с руки поэтов
И ухожу (и ухожу)
Оно:
- Ну, что тут еще скажешь?!
Занавес обваливается вместе с различными устройствами и Зритель видит, что никакой сцены не было и в помине.
HAPPY BIRTHDAY!
Для индивидуального чтения
в 3-х бездействиях и 1-м коротком действии
Бездействие первое
Некто Семенов выбирается на сцену из кустов. На лавочке сидит Катерина.
Семенов: - Ну, наконец-то! Нашел-таки, слава Богу!
Катерина поворачивается к Семенову и улыбается.
Семенов: Я так волновался. С Вами ведь могло что-нибудь ужасное приключиться!
Катерина улыбается сильнее.
Семенов: (удивленно) А чему Вы так радуетесь? Что-то смешное увидели?
Катерина, продолжая разглядывать Семенова, начинает хихикать и прикрываться рукой.
Семенов: (начиная злиться) Да, Катенька, я только что из чащи (бегло себя оглядывает), костюм испачкал, Вас искал, потому что. Но я это смешным не нахожу совершенно!
Катерина громко смеется и указывает на Семенова пальцем.
Семенов: Уму не постижимо! Да что с Вами такое!? (ощупывает брючный замок, приподнимает штанины, чтобы посмотреть, завязаны ли шнурки)
Катерина сгибается от смеха пополам, тычет пальцем одной руки в Семенова, а другой держит себя за живот.
Семенов: Я не могу так больше! Полдня ищешь ее, сердце едва не разрывается от всяческих страшных представлений и фантазий, а потом – на, тебе! - натыкаешься на хохочущую идиотку! Нужно что-то делать, я Алексея Петровича позову!
Семенов уходит, крича: “Алексей Петрович!”
Конец первому бездействию.
Бездействие второе
Семенов входит, ведя под руку Алексея Петровича. Алексей Петрович - полный мужчина средних лет, одетый в светло-серую тройку, в очках и при прогулочной трости.
Семенов: ...и смеется, смеется, а чего, спрашивается? Если во мне что-то не так - скажи! А то... (подходит к лавочке, на которой никого нет, заглядывает под нее). Вот, ей- Богу, только что тут сидела!
Алексей Петрович степенно подходит к лавочке, не спеша осматривает ее, указывает тросточкой в то место, где сидела Катерина, как бы спрашивая: “Вот здесь?”
Семенов: (горячо) Да, именно там!
Алексей Петрович, склонив голову набок, глядит на Семенова и хитро, с улыбкой прищурившись, как бы говорит: “А не врете ли вы, молодой человек?”
Семенов: Вы мне не верите, конечно! А, между тем, напрасно весьма! (Раздражаясь от недоверия Алексея Петровича). Да ведь все так и было, как говорю. Да и какой прок мне вас, Алексей Петрович, обманывать?
Алексей Петрович слегка запрокидывает голову, постукивает тростью по полу, обходит лавочку и Семенова, затем усмехается, как бы желая сказать: “А в своем ли ты уме, братец?”
Семенов: (доказательным криком) Ну, представьте, что вы - это я. И из кустов выходите, ну, выходите! (тащит Алексея Петровича за локоть). А я - Катерина, и сижу я вот на этой лавочке, будь она проклята трижды. И улыбается, Катерина, конечно, а не я, улыбается. Сейчас я, то есть. А потом на меня, на вас смотрит и смеется (садится на лавочку): “Ха-ха-ха!”. А пока я, действительно, я, за вами ходил - исчезла куда-то! Алексей Петрович, Алек...
Алексей Петрович, громко смеясь, отбрасывает трость, снимает очки, чтобы вытереть пот со лба, потом, не в силах сдержаться, на очередном приступе смеха падает на четвереньки и продолжает хохотать.
Семенов: (в возбужденной растерянности) И вы туда же?! Что ж это за напасть, и объяснить никто не может! (уходит, крича: “Марфа Матвеевна!”).
Конец второму бездействию.
БЕЗДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
В сопровождении, конечно же, Семенова появляется Марфа Матвеевна - женщина, совершенно замечательная тем, что курит трубочку и ежеминутно оправляет бюст. Сцена пуста (за исключением декораций) - куда-то подевался и Алексей Петрович. В зале раздается запах сандала(до 4-го ряда).
Семенов: (стараясь держать себя в руках) У меня были совершенно другие планы на сегодняшний день, но то, что здесь происходит совершенно выбивается из привычных взглядов и устоев. Катерина, которую я долго искал в парке, повела себя очень странно. То есть смех - явление распространенное, но должное иметь како
Отзывов нет Добавить отзыв
Добавлено: 22.02.2002 11:30:00
Создано: 1998
Относится к теме: Неопределенная
Относится к жанру: Пиеса
|
|
 |
Темы
